День перед войной

Большая война посреди Европы продолжается вот уже почти второй год. Примечательно, что к этому эпохальному событию, которое разрушает судьбы миллионов украинцев, мир начинает привыкать. Что тут говорить – даже украинцы начали привыкать к ежедневным опасностям, ограничениям и рискам.

С одной стороны это естественная реакция человека – способность приспосабливаться, адаптироваться и подстраиваться даже, казалось бы, к худшим условиям и пытаться жить дальше. С другой стороны – это вредит, ведь размываются определенные важные аспекты настоящего и смещается фокус на несущественные будничные дела, которые на фоне исторического момента должны были бы поблекнуть, зато украинцы придают им все большее значение подсознательно спасаясь от эмоциональных, психологических, экзистенциальных вызовов. Так что здесь не так?

Накануне: месяц

Подобное наблюдалось и накануне полномасштабного вторжения. Какими бы ужасающими предостережения не были, откуда бы ни звучала информация о подготовке к нападению, от кого бы ни звучали тревожные сигналы – украинцы отрицали очевидное и жили привычной жизнью. И речь не о том, что власть страны сглаживала углы или пыталась “усыпить” потревоженное общество – люди просто отказывались верить в то, что война вообще возможна. Так, на Донбассе продолжалась активная фаза противостояния с сепаратистами, которых поддерживала, а часто и усиливала регулярная армия России. Однако за годы восточный регион страны, где проводились АТО/ООС будто затянуло туманом, сквозь который до гражданских доносилось все меньше информации.

А то и само общество не стремилось знать больше. И вот, почти не принимая во внимание тот “далекий” конфликт, информационное пространство начинает перенасыщаться грозными предупреждениями о подготовке куда более масштабных военных действий. Конечно, проще проигнорировать и пропустить мимо некомфортные сведения, однако их концентрация становилась все больше и волей-неволей, а возвращаться к реальности таки было нужно. Дать однозначный ответ начали ли украинцы как-то готовиться к потенциальной опасности довольно сложно. Одни скупали продукты питания, другие собирали тревожные чемоданчики, кто-то разрабатывал планы эвакуации. Но все это происходило спорадически. Как и до того в приоритете были: работа, домашние хлопоты, будничные дела.

Накануне: неделя

Украинцы продолжали жить в собственных информационных пузырях, фильтруя и дозируя новости и строя соответствующие планы на будущее. Те, кто не забывал, что война в Украине продолжается уже восьмой год, не имели никаких иллюзий относительно способности врага начать полномасштабное вторжение. Они и были наиболее подготовленными и устойчивыми в первые часы/дни/недели большой войны. Еще было немало скептиков, которые пытались найти рациональное зерно в потенциальных действиях России, мол никто в кремле не пойдет на такой самоубийственный шаг, ведь это автоматически приведет к изоляции, санкциям и краху режима, а Путин этого не хочет – поэтому только и пугает Украину несколько сотен тысяч войск вблизи границ.

Эти люди же получили большую травму, когда в один миг их убеждения и самоуверенные оценки были нивелированы залпами ракет и атакой оккупационных войск. Они оказались едва ли не самыми уязвимыми в первые часы/дни войны ведь не сумели собрать воедино все то, что по их мнению было невозможным. А еще, значительное количество населения оставалось инертным. Новости о потенциальной войне воспринимали скорее, как повод обсудить это на следующий рабочий день с коллегами. Они были убеждены, что “мир” просто не позволит этому случиться. Вот так, не вдаваясь как скептики в какие-то рассуждения или анализ – просто не могли понять, что в XXI веке в сердце Европы возможна война таких масштабов и интенсивности, о которых так много говорили с экранов. Но когда все случилось – многие из них стали на защиту страны без лишних разговоров или установок – взяли в руки оружие и присоединились к армии сопротивления.

Накануне: день

Это была обычная среда. В новостях весь день что-то говорили о датах и сценариях потенциального вторжения России в Украину. Этому вторили и другие эксперты, которые уверяли, что война и вообще не начнется, а все это только дорогостоящий блеф кремля. Откуда-то звучали и другие более тревожные, а то и успокаивающие сообщения. В общем ничего такого, о чем бы не говорили за день, два, неделю или месяц до этого. Однако напряжение в обществе все же чувствовалось достаточно четко: товаров первой необходимости в магазинах не хватало, очереди на АЗС увеличились, банкоматы опустели – люди к чему-то таки готовились. Еще не сидели на чемоданах, но внутреннее беспокойство проникало наружу, добавляя раздражительности, резкости и неприветливости в общении и поведении. Украина оказалась как на грани “горизонта событий” – со стороны казалось, что все замерло и движения практически нет, однако внутренние ощущения были тревожными, если не сказать фатальными.

После напряженного дня наступил вечер, который оказался удивительно спокойным в информационном смысле – большинство уже собиралась выдохнуть с облегчением будто, – ну вот, прошел еще один день, а заверения союзников не оправдались, нужно просто прекратить себя накручивать. В соцсетях и дальше шли ожесточенные баталии между политическими лагерями, процветала критика власти, взаимные оскорбления – все, как всегда – проявление обычной жизни нации, которая оказалась в шаге от неизбежного падения в черную дыру.

За час до…

Так случилось, что той ночью я не спал. Как потом для себя выяснил – таких было много. Не мог заснуть по ряду будничных причин и одной навязчивой мысли – а что если…? Если скажу, что были какие-то предчувствия, то наверняка совру, но что-то таки не давало покоя. Неизвестно почему начал мониторить телеграмм-каналы оккупированных Донецка и Луганска – насторожила какая-то чрезмерная активность посреди ночи тамошних людей и бравада в комментариях. На оскорбительные формулировки не обращал внимания, а вот, что не мог пропустить мимо – это какая-то эйфория в предвкушении чего-то, что уже вот-вот должно случиться. О войне тогда не подумал – скорее вцепился в мысль о теракте за пределами так называемых Л/ДНР или что-то в этом роде. Да и ее скоро отбросил, ведь “беснование” сепаратистов намекали на что-то куда более масштабное и кровавое. Уже потом была трансляция обращения Путина и параллельные сообщения о том, что фронт на Донбассе “вспыхнул”.

То тут, то там появлялись сообщения о взрывах, стрельбе, движении колонн противника в регионах, которые были не просто далеко от существующей зоны конфликта, но и вообще с неожиданных направлений. Если откровенно, тогда почему-то подумал, что вот и наступил тот момент, который перепишет ХХІ век, изменит мир и станет самым тяжелым испытанием за всю тысячелетнюю историю украинского народа. И что это, экзистенциальное испытание мы должны выдержать. Но потом был испуг. Страх за своих детей, семью, близких. Инстинктивно мне хотелось защитить самое дорогое, но был скован и почти час после того, как прочитал проклятое слово “война”, почти не двигался. Глаза прикипели к смартфону читая новости, которые медленно возвращали к апокалиптической реальности. Реальности с которой приходится жить и по сей день.