Пережила взрыв в мариупольском Драмтеатре. Олеся строит новую жизнь

Эта история о мариупольчанке Олесе Устиновой.  В блокадном Мариуполе она пробыла до середины марта. С двумя детьми — 5-летним Никитой и 18-летней Юлианой.

Вспоминает, 24-го февраля на рассвете вместе с дочкой поехали на работу.

«Тогда мы первый раз услышали взрыв в 5 часов  или в пол шестого утра. Мы приехали домой очень быстро, собрались. Мы  уехали на Ильича,  у нас там крестная живет.  Мы уехали к ним»,  – говорит Олеся.

Своей машины у семьи не было,  но попытки вырваться из города они делали постоянно.

 «Мы хотели уехать еще 24-го. Мы купили билеты, но билетов до Львова уже не было. Мы взяли до Запорожья.  И мы купили только два билета. Мы просто боялись, что бомбить тогда начали вразброс.  Было страшно просто выехать до Запорожья, и мы не знали, сможем ли мы оттуда проехать дальше. Мы купили потом билеты на 28-е февраля до Львова, но 28-го уже были перекрыты все входы-выходы, и мы не могли уже уехать», – вспоминает Олеся.

До 8-марта семья была у знакомых. А когда стали объявлять «зеленый коридор», перебрались домой в центр, – говорит женщина.

«Нам сказали, что это лучше делать возле Драмтеатра. Но никакого «зеленого коридора» на самом деле не было. Мы вернулись 8 марта домой, уже на то время не было ни света, ни воды, ни связи. Уже в центре города стреляли сильно.  Мы приехали домой с детьми. Мы попросили с Ильича, чтобы нас довезли на машине домой. И нам тогда помню мужчина сказал:  «Если бы не твой Никита, я бы вас никуда не повез бы». И вот мы приехали домой,  разожгли костер, пожарили яичницу. Я говорю: «Давай, пока горит костер, мы еще закипятим воды, чтобы можно было в термос набрать, чтобы потом была горячая вода. И я слышу, что летит самолет очень громко. И в супермаркет возле нас тогда попал снаряд. И как только магазин взорвали, мы очень быстро собрали вещи и пошли в «Школу искусств». Нас приняли. Спали мы на полу.  Нам постелили возле двери, мы из дома взяли одеяла.  В самом подвале места не было. Мы были в предподвальном помещении.  И каждую ночь, как только летели самолеты, все кричат: «Самолеты!». Мы постоянно вскакивали, когда обутые, когда нет и  быстро бежали в подвал. Истребители кружили днем и ночью это был факт.  Самолет за самолетом. Жужжит и понимаешь, что где-то сейчас скинут бомбу».

Повезло, что в подвале людей кормили, – вспоминает Олеся Устинова. 

«Пусть какое-никакое питание, но оно было.  Готовили всем. Мы сдавали какие-то деньги и пытались что-то купить. Волонтеры нам привозили продукты, закупали. Что-то привозили бесплатно.  Для детей до 18-ти лет было отдельное питание. Им там и печеньки старались дать какие-то, и сыр, и колбасу. Ну, то, что можно еще было принимать в пищу, то, что еще не пропавшее. Нам взрослым суп варили, картошку в мундирах. Нам по две картошинки давали. Мы еще могли сбегать домой, взять крупу, которая осталась. Естественно, все это без хлеба.

Олеся говорит, что прекрасно понимала, какой риск бегать из бомбоубежища домой.

«Да, была очень страшно. У нас была соседка, которой за 90. И дома осталась собака. Ее тоже нужно было покормить. И вот мы перебежками, если что-то гудит, мы забегали в подъезды. Мы знали, что там есть подвалы.  Вот так мы бегали домой».

14 марта в городе начала пробиваться связь и интернет, – вспоминает Олеся Устинова. Тогда стали доходить сообщения от тех, кто успел выбраться из блокадного города. 

«Мне написал знакомый: «Олеся, открыли 14-го числа коридор в сторону Мелекино.  Люди своим ходом выбираются туда, старайтесь выбраться». А я ответила, что нам не на чем выбираться, потому что уже все вокруг взрывается, самолеты летают. И он мне пишет: «Моя тетя была на Драмтеатре, и она попросилась в чужую машину и смогла выехать коридором. Идите к Драмтеатру». Я поднялась на 3 этаж в школе Искусств, чтобы ответить на это сообщение и я стою,  и  понимаю, что взрыв.  И передо мною на 3-м этаже нет стены.  На меня полетели камни. Не было паники, не было истерики. Я просто бежала вниз, потому что понимала, что там дети.  Я спустилась вниз, смотрю, что они в уголочек забились, обнялись и сидят. Все в пыли, все горит. Мужики начали окна разбивать, чтобы можно было выйти. Мы вылезли в окно. Сын кричит, где мои игрушки? Забери моего медведя!  Я схватила медведя и мы побежали на Драмтеатр.

Пришли к женщине, которая расселяла людей.  Она говорит: «Поселить вас негде: либо в подвале, но здесь нет вентиляции.  Либо на втором этаже в проходе». В подвале мы побоялись, потому что там ни света, ни свечек. Она нам показала, где мы можем быть в пролете на 2-м этаже.  Там стоял бильярдный стол.  Пришли, а холодно,  одеял нет.  Окон в Драмтеатре не было. Было заколочено досками. Я сказала детям оставаться, а сама вернулась в «Школу искусств», чтобы забрать теплые вещи. В панике вещи скручиваю и собираюсь выходить, а мне говорят: «Ты куда идешь?» Ты что не слышала, что взрыв еще один был? А я была в таком состоянии, что не слышала взрыва. Я знала,что у меня в «Драмтеатре» дети.  С вещами бегу и слышу,  что летит самолет.  Еле добежала. Мне помогли занести вещи. И мы с детьми легли спать. Спать холодно,  мы спали по очереди с дочкой, чтобы быть начеку. Чтобы не пропустить обстрела. Страшно.  Самолеты летают. Доски стучат.  В здании — страшный гул.

Уже утром Олеся стала искать водителей, которые могли бы помочь выбраться из города.

«В 8 утра спустились вниз.  Там давали чай. Это было 16 марта. Я увидела, что многие собираются уезжать.  Прошусь к водителям, чтобы взяли и нас. Но все машины забитые.  А вокруг все дымится. Пришел сосед, который оставался в «Школе искусств».  Сказал, что там был еще один взрыв. И попросил разыскать женщину, которая селит в Драмтеатре, чтобы там поселили и его семью. Он сказал вернется в полдень.  И на этом мы распрощались.  И в это время я слышу, как дочка разговаривает с водителем, возьмет ли он нас в свою машину?

И он ответил: «Да, собирайте вещи!» Я бегу на второй этаж, там сумка с документами. Прибегаю туда.  Хватаю теплые вещи, документы и игрушку сына.  Иду обратно… и понимаю, что  Драмтеатр рухнул. Но не то, чтобы рухнул.  Он просто поднялся вверх. Там за секунду стало темно, нечем дышать. Я в истерике, понимаю, что это пыль. Пытаюсь включить фонарик, но мне ничего не видно. Я на втором этаже не вижу выхода, я не понимаю, куда идти.  Ориентировалась по памяти, шла на ощупь. Знала, где ступеньки и нашла выход на первый этаж. Мы ходили через концертный зал все время. Я бегу туда, а оттуда люди бегут обратно. Получается, что концертный зал завалило и хода нет уже там.

Я возвращаюсь обратно. Бросаю вещи.  Думаю, зачем они мне нужны.  Взяла только медведя сына и документы. Вижу, что люди бегут в подвал. Все в панике, истерике. Я в этот момент даже подумать не могла, что с моими детьми что-то случилось. Я просто знала, что они меня ждут.  Я бегу и смотрю, что мужчина через окно вылазит.  Я тоже через окно вылезла. Бегу и везде разбросанные камни,  разрушенный Драмтеатр,  горы камней.  По этим всем обломкам мне казалось, что я бежала вечность. И я забежала туда, где дети. Прибегаю: там стоит водитель, который нас пообещал вывезти, а рядом только сын. Я спрашиваю: «А дочка где?»

А он мне говорит: «Она побежала Вас искать». И я бегу, все люди бегут оттуда, а я в самый центр, кричу, как ненормальная. И слышу, что дочка отозвалась. Мы нашлись»,  – вспоминает Олеся.

В Драмтеатре от бомбардировок укрывалось около полутора тысяч человек, – говорит Олеся.

«Но за два дня там очень много людей выехало. Я не знаю сколько. Люди массово уезжали. Там из 2-3 машин собирали одну. У кого-то что-то выжило, у кого-то бензин. И массово уезжали. Ну пусть было полторы тысячи, а уехало 500. Но эта тысяча осталась там.

Водитель, которые пообещал вывезти семью из Мариуполя — свое слово сдержал.

«Водитель, который нас эвакуировал, его зовут Саша. Он еще одну семью забрал: мужа, жену и двое деток. Он вообще приехал за друзьями, но никого не нашел. И вот он забрал нас и эту семью. И мы уехали. Там же было два взрыва. Когда мы уехали его [Драмтеатр] окончательно добили. Засыпало подвалы. Первый взрыв, когда был — еще в подвал можно было спуститься. Cпускались люди. А когда был второй взрыв, то засыпало и подвалы.  Водитель отвез нас до Юрьевки. Поселил нас в пансионат. Мы смогли принять душ. Магазины были уже закрыты, но нам дали кусок хлеба, помидор. И мне показалось, что это был лучший ужин за последнее время.

Этот же водитель помог семье добраться в Бердянск. Там Олеся с детьми пробыла ночь.

«И узнали, что волонтеры везут людей в Запорожье на автобусах.  Мы утром рано проснулись, такси вызвать нереально. Мороз, снег. Дочка остановила машину, и случайные попутчики отвезли нас к месту сбора автобусов. Женщина даже шапку сняла и отдала моей дочке,  потому что  было очень холодно. Мы подошли к автобусам, а там паника.  Все пытаются прорваться в салон. Мы тоже толкались.  У нас тоже получилось зайти в салон.  Около 10 утра колона выехала. Мы ехали стоя. И рядом была беременная на большом сроке, ей даже не уступили места. Мы долго ехали.  Перед Васильевкой была остановка, и мы смогли сходить в магазин и купить себе что-то поесть. И в 6 часов вечера мы проехали Васильевку, а дальше была «серая зона».  Нам сказали, что так называемая ДНР нам выпустила и обратно не запустит, а в Украину мы не можем ехать пока, потому что там идут бои. И придется ночевать в поле. У моей дочки тогда в первый раз началась истерика. Грады, везде стреляют, мы видим вылеты из этих машин. И мы наш автобус стоит. Всю ночь так и простояли.  Ужасно холодно. На пол бросили медведя. Я говорю, что он наш спаситель. Как подушка. Ребенка взяли на руки чужие люди. И 6 утра мы уже поехали в Запорожье и около 8 были  там.

Задерживаться в Запорожье не стали, – говорит Олеся. Ее дочка была настолько напугана, что не согласилась на это.

«Тогда как раз были эвакуационные поезда на Львов. И если собиралось 10 человек, то давали автобус бесплатный. Людей отвозили к волонтерам, и волонтеры рассаживают по поездам. И вот набралась у нас группа, мы сели на поезд. Ехали мы так: если вдруг что выключали свет в поезде, чтобы было темно. Предупредили всех стараться не включать телефоны, ехать без света. Так мы и добрались до Львова. А дальше к знакомым в Мукачево».

Знакомые помогли перебраться  семье в Чехию. C жильем там помогли, с работой тоже.

«Я и месяц дома не была. Я поняла, что мне нужно чем-то заниматься. А мужчина, который дал нам квартиру, он бизнесмен, он мне с работой помог. Я по специальности повар. Он мне говорит: «В ресторан пойдешь поваром?» Я говорю,  что в Украине я очень хороший повар, но Чехия это совсем другая страна. У них другие блюда. Тогда  он посоветовал мне попробовать помощником повара. Я пошла в ресторан и работала 3 месяца помощником повара. Я поняла язык, я поняла кухню. Через 3 месяца меня перевили уже поваром. Также этот бизнесмен помог дочке с образованием.  Она учится в экономической академии. Ей надо учится 4 года, но если она подтянет хорошо чешский, то она через год может идти в институт. Все силами она старается.  Будем надеется, что все получится, – говорит Олеся Устинова.

 Младший ребенок ходит в детский сад. Летом ему исполнилось шесть.

«Он начал привыкать. Он уже понимает, что от него воспитатель хочет. Он уже может что-то объяснить, что он хочет. И ходит на плаванье, здесь у него кружок плаванья. Мне здесь нравится, что у них дети выходят везде.  Прогулки, походы постоянно. Единственное проблема — у нас собаки нет. Он очень хочет собаку.

Женщина говорит, в Мариуполь пока не собирается и по городу не скучает.

«Я понимаю, что не скучаю вообще. То, что мы пережили, все эти эмоциональные всплески. Я не хочу домой вообще. Тем более, что понимаешь, что там уже нет ничего.  Последние фото, которые нам скинули, раньше там хоть какая-то мебель была, то сейчас даже  мебели нет в доме. И в крыше торчит снаряд.  И я понимаю, что я туда вообще не хочу. Я хочу жить здесь.  Здесь тихо, спокойно.  Работа есть, дети при деле. Мы на пару дней уехали во Львов, нам нужно было подать заявление на разрушенное жилье. Я один день послушала сирены и у меня опять паника и истерика. И мы оттуда уезжали, мы за пол часа сменили три автобуса, только чтобы побыстрее уехать», – говорит Олеся.

Олеся еще долго боялась самолетов. И до сих пор вздрагивает от, казалось бы, обычных вещей.

«Мы с Юлианной, когда первый раз шли по мосту, остановились, наклонились на речку посмотреть.  Проезжает велосипед и этот мост завибрировал. Я не знаю,  мне казалось, что это все рушиться. Мы рванули с моста, а потом поняли «стоп», ну здесь же все тихо.  Мне интересно, что подумали люди, которые смотрели со стороны на нас?

Пережив войну и три недели в блокадном Мариуполе, под обстрелами, ощущая как рушится здание, в котором ты прячешься,  Олеся вынесла для себя много уроков. 

«Если раньше я постоянно работала, работала.  Мне хотелось заработать деньги, чтобы что-то обустроить. А сейчас я подумала,  что лучше я заработаю, мы с детьми одетые, накормленные. Здесь есть возможность поехать отдохнуть, что-то посмотреть. Сейчас для себя я не хочу ни собирать на жилье. Мне хочется просто отдохнуть морально. Мы стараемся выезжать.  Мы гуляем, смотрим соседние страны. Я сейчас поняла, что мы то, что делали до этого — это в один миг обрушилось. Все твои старания. А получается, что я ущемляла детей. Я не давала им того внимания, которое им хотелось, потому что постоянно работала. А сейчас понимаешь, для чего? Сейчас я лучше больше времени буду проводить с детьми.  Отдать им то,  что я не отдала до войны», – говорит женщина.

А еще Олеся очень благодарна новым знакомым в Чехии за помощь и поддержку.  В Европе она чувствует себя абсолютно комфортно.

«У нас хороший дом, нам все сразу помогали. Я попала в коллектив рабочий, не знала язык, меня месяц-два терпели, старались объяснить. Сейчас друг к другу привыкли. Уже я разговариваю, меня понимаю. Я их. Они мне объясняют короткими фразами.  И Юлиана попала в хорошую академию. У нее есть учителя, которые ее поддерживают и помогают. Попадаются, конечно, те,  которые относятся… ну, как мне сказал психолог, они не понимают, они не пережили и они даже не пытаются понять то, что чувствуем мы. Есть те, которые хотя бы пытаются понять.  А есть те, которые отказываются об этом думать. Я нигде не сталкивался, чтобы меня обидели, что я из Украины. Нас приняли хорошо, спасибо всем. Никите тащили игрушки, велосипеды, самокат. Юлиане принесли ноутбук для учебы. И принесли нам телевизор, чтобы нам не было скучно, грустно, одиноко. И если у соседей пикник, нам соседи зовут. Нам повезло. Очень повезло».