Десять лет. Уже десять лет! Всего десять лет. И как тогда, в самый первый день, так и сейчас мы понятия не имеем, что нас ждет в будущем. Даже не в самом ближайшем будущем. И каковы масштабы этого чего-то.
Именно так можно описать основные чувства, эмоции и мысли, которые вызывает сегодня десятилетие Евромайдана, начало “революции достоинства”, в Украине и в той части мира, которая ее поддерживает.
Как и все великие явления, исторический процесс, на неизвестной стадии которого мы все сейчас находимся, начался с малого – нескольких предложений в Facebook.
Когда тогдашний президент Украины Виктор Янукович, находясь под контролем и окончательным угнетением Кремля, все же отказался подписать соглашение об ассоциации и свободной торговле с Европейским союзом, поднялась огромная волна общественного возмущения.
Первым выступил Мустафа Наджем, украинский журналист афганского происхождения, который написал в Facebook на русском языке, как и подобает русскому “укронацисту”, которого в то время уже можно было встретить повсюду: “Ладно, теперь серьезно. Ну, кто готов выйти на Майдан до полуночи сегодня? Единственный комментарий под этим постом: “Я готов”. Как только соберется больше тысячи, мы организуем”.
Собралось больше тысячи. Организовались, вышли в половине одиннадцатого вечера в центр Майдана. И началось.
Сначала их были сотни, в основном молодые люди, и не похоже было, что произойдет что-то серьезное. Их тут же жестоко избили и разогнали правительственные “чиновники” и головорезы. Затем пришли тысячи и десятки тысяч. Их тоже избивали и прогоняли. Они дали сдачи, и тогда стали собираться сотни тысяч. Их начали убивать. Потом стали убивать и их, пока, наконец, Янукович не сбежал в Россию, и все правительство рухнуло.
Казалось, само государство должно было рухнуть. Однако, пока оно пыталось встать на ноги и, во всяком случае, выжить, Россия оккупировала Крым. И развязала войну на Донбассе, эпицентром которой она является и по сей день.
Какие основные вещи, важные не только в контексте десятилетия в ретроспективе и не только в контексте Украины, мы должны вспомнить по этому случаю?
Во-первых, борьба за национальное освобождение, основанная на традиционной этнолингвистической украинской идентичности и соответствующем историческом нарративе, была лишь одним из элементов, мотивов и движущих сил “майданной революции”. Не менее, если не более важным, был протест против несправедливости, наглости и произвола властей, после того как последние переступили последний порог. Это был и социальный протест против того, что собственными ворами управляют чужие воры.
И этот протест также поддерживался “народной” и общечеловеческой идентичностью, которая также позволяла сопереживать. Именно поэтому с первых дней на Майдане можно было встретить не только украинцев разного этнического происхождения, но и людей практически со всех уголков мира. А также из России.
Именно Майдан сплавил в одну ядерную взрывную смесь традиционную этническую, языковую и историческую украинскую идентичность и ту, которую США, ведущая политическая и гражданская нация мира, определила в первых словах своей конституции: “Мы, народ”.
Это слияние, которое поддерживало и продолжает поддерживать всю Украину, стало также самым большим сюрпризом для России, которая, во-первых, ожидала, что в Донбассе ей будут противостоять только украиноязычные “западенцы”.
Во-вторых, Майдан не продлился бы так долго, не был бы таким сильным и не победил бы в итоге, если бы его двигали только простые люди из Конституции США.
Присоединение к Майдану части правящей, политико-олигархической элиты, “улицы” с ее экономической и политической мощью – необходимое условие для победы любой “цветной революции”.
V. Януковичу не удалось консолидировать режим под собой и вокруг себя так же, как в России или Беларуси. Если бы ему это удалось, мы бы почти наверняка увидели другую картину и другой результат.
В-третьих, нет таких мер, на которые не пошла бы российская диктатура, нет таких красных или других цветных линий, которые она не переступила бы в своем отчаянном стремлении уничтожить Майдан. Вернее, ту часть украинского общества, которая несет на себе все – прежде всего, вооруженное – сопротивление.
Это основная логика и траектория, по которой Кремль действовал с самого начала и которая, по сути, уже давно сделала его заложником собственной природы.
Он не может действовать иначе, у него не может быть другой цели, кроме отчаянного стремления уничтожить страну, а теперь и всю страну, которая стала Майданом.
Ни одна диктатура такого типа и уровня деградации, как российская, не может оставить “безнаказанными” – или, правильнее сказать, живыми – тех, кто, по мнению ее и ее подчиненных, должен лежать ниже их, но кто все же посмел сопротивляться и бросить вызов “арийской расе” и ее лидеру.
Это связано с долговечностью и существованием самой диктатуры: если те, кто осмеливается сопротивляться и бросать ей вызов в любой форме, виде или форме – не говоря уже о вооруженной борьбе – остаются незамученными, не изнасилованными и не убитыми, значит, сила и мощь диктатуры и ее лидера ложны.
Майдан, Украина или Тайвань, например, подлежат покорению-уничтожению; они – лишь “вопрос”, который может иметь только “окончательное решение”.
Поэтому чем больше и сильнее сопротивляются те, кто должен стать жертвой, тем больше средств и усилий должно быть направлено на их уничтожение. Это основной и единственный мотив.
Именно по этой логике, когда Украина не сдалась и не капитулировала на “минских переговорах”, полномасштабное российское вторжение стало вопросом времени.
Именно эта логика диктатуры определяет динамику всего исторического процесса, которую мы наблюдаем с самого начала и, несомненно, будем наблюдать и впредь: как только кажется, что на этот раз окончательный рубеж насилия, агрессии, ужаса и разрушения достигнут, за поворотом оказывается новый.
В-четвертых, у этой все возрастающей агрессии есть и другая сторона: потенциал сопротивления со стороны украинцев. Он сам по себе настолько непредсказуем, что все – не только русские, но и большая часть Запада – каждый раз с ним считаются. При том количестве агрессии, которое Украина уже поглотила, эта страна, казалось бы, давно должна была уйти, и тем не менее она не только держится, но даже пытается контратаковать.
Иногда это удивляет даже самих украинцев. Однако в таких случаях они обычно заявляют, что это признак украинской политической нации, которая наконец-то не только родилась, но и встала во весь рост. Рождение этой нации – главный и уже не обратимый результат того процесса, который начался на Майдане и продолжается до сих пор.
Поэтому, глядя в будущее, мы можем только надеяться, что этот закон будет повторяться по мере того, как Россия будет продолжать эскалацию.
Однако все чаще мы сталкиваемся с реальностью, которая, однако, заставляет нас задаться вопросом: надолго ли хватит этого потенциала вообще?
Так получилось, что сейчас, спустя десятилетие с начала этого исторического процесса, мы находимся на новом экзистенциальном перекрестке, на пороге нового этапа и поворотного пункта.
Он характеризуется тем, что сама война переходит в фазу войны на полное уничтожение и разрушение. Именно на это ориентирована Россия, которая как страна, экономика и государство окончательно встала на рельсы перманентной войны сначала с Украиной, а затем и со всем Западом.
Первая из главных целей России на пути уничтожения Украины – физически уничтожить и перемолоть в порошок на линии фронта всю ту часть украинского общества, которая хочет и может сопротивляться с оружием в руках. А также вернуть себе хотя бы часть инициативы на фронте и снова, пусть и незначительно, начать ползти вперед.
Высшее военное руководство Украины – не говоря уже о людях на передовой – уже публично заявляет, что нехватка личного состава является для украинских вооруженных сил даже большей проблемой, чем нехватка оружия. Майдан, на котором зародилась украинская политическая нация, становится все более тесным.
Вторая экзистенциальная угроза заключается в том, что военная и экономическая поддержка Запада, без которой Украина не смогла бы выжить как армия и государство, будет все больше срываться из-за желания самого Запада наконец “как-то закончить” всю эту историю.
Вопрос, который сейчас необходимо задать со всей остротой, заключается в том, не хотят ли хотя бы некоторые политические элиты и общества на Западе такого “конца” за счет самой Украины.
Может ли быть так, что Украину подтолкнут к неким “переговорам” или, правильнее сказать, к капитуляции, причем не путем прямого и прямолинейного давления на ее правительство, а просто ограничив или полностью прекратив военную и экономическую помощь, так что у страны просто не останется другого выхода?
Однако очевидно, что в таком случае сама Россия, конечно же, не станет ни о чем договариваться, а будет действовать с удесятеренной силой, конечной целью которой является полное уничтожение и даже оккупация страны.
Несомненно, те, кто подталкивает Украину к капитуляции такими жестокими способами, осознают, что толкают ее к смертному приговору.
Это означает, что они верят, что Украиной можно пожертвовать в обмен на “конец” и, если не святой, то хотя бы мир.
Главным аргументом Украины для обеспечения и сохранения международной поддержки всегда было: “Мы защищаем вас своей плотью и кровью, вы покупаете свою безопасность своими деньгами и своим оружием, не проливая ни капли своей крови, и если мы падем, вы станете следующими, просто автоматически”.
Некоторые западные общества и политики поддерживали и продолжают поддерживать украинскую борьбу именно по таким “прагматичным”, “эгоистичным” причинам. Отчасти это происходит не из-за этого, а из-за простого человеческого сочувствия, сострадания и чувства солидарности и несправедливости перед лицом такого преступления и трагедии. Некоторые – и то, и другое.
А некоторые всегда отвергали и продолжают отвергать эти рассуждения, просто заявляя, что, с одной стороны, мир уже вовлечен в серию “локальных” войн, которые ведут различные недемократические режимы, а с другой стороны, угроза прямого и открытого полномасштабного противостояния России и НАТО, будь то уничтожение Украины или нет, не только не возрастет, но и не уменьшится значительно и фатально.
Да, в какой-то степени можно согласиться с тем, что дезинтеграция и распад Украины не означает автоматического начала такого же полномасштабного вторжения России в Польшу или страны Балтии. Просто потому, что ей будет не с кем это делать.
Однако после падения Майдана логика и динамика, заложником которых всегда был российский режим, никуда не исчезнут.
Теперь у него не останется другого выбора, кроме как отомстить всем, кто хоть немного помогал борьбе Украины, и “наказать” их всех.
Лидеры режима и их пропаганда уже давно открыто говорят об этом и сигнализируют о том, что необходимость такой мести, возможно, уже назрела. Эта месть, в конце концов, может также принять форму так называемых “гибридных” атак и террористических актов.
Итак, в обоих случаях – реальной победы Украины, единственной гарантией которой является крах самой российской диктатуры, и распада Украины – наш регион, Европа и мир в целом будут продолжать двигаться по пути все больших глобальных изменений и потрясений. Путь необратимых перемен.
О том, что история, в которой мы находимся уже десятилетие, вновь приближается к определенной переломной точке и что теперь необходимо решить, в каком направлении она пойдет, свидетельствует и поведение высшего руководства самой Украины. Оно все больше отчаивается, растеряно и ищет выход.
Об этом говорят и внутренние распри и политические разногласия, которые всплывают все чаще и чаще. Самые опасные из них – между высшим политическим и военным руководством. Похоже, что публичное заявление самого командующего армией Валерия Залужного о том, что война зашла в тупик и окончательно перешла в позиционную фазу войны на истощение, не устроило президента и его команду, и последние собираются наказать командующего.
Об этом отчаянии и вообще опасной симптоматике свидетельствуют и публичные выступления самого президента Владимира Зеленского о новом “майдане”, который организует против него Россия с целью его свержения и даже убийства. Поймите, что все, кто сейчас критикует президента или его окружение, – возможные сознательные и бессознательные соучастники вражеского заговора.
Сам президент также повторяет один и тот же аргумент “после нас – вы” со странной энергией и частотой, как будто чувствует, что он больше не работает так, как раньше. В общем, очевидно, что и самой Украине, и ее верным союзникам, которых осталось совсем немного, нужна новая коммуникационная кампания, ориентированная в первую очередь на общественность основных западных стран. Ведь в начале вторжения именно общественность заставила западных политиков перейти к безоговорочной поддержке Украины.
Другим фактором стала та часть общества, которая перешла с Майдана в окопы и в их ближайший тыл. Как уже было сказано, это, хотя и самый физически разрушительный и становящийся все меньше и меньше исторический факт, который уже состоялся – единственный, который действительно окончательно состоялся в этой незавершенной истории. В то же время это главный залог того, что даже на самом мрачном перекрестке эпической исторической трагедии у Украины еще есть шанс. Шанс выжить.
Самый главный шанс, за который первыми ухватились те, кто откликнулся на несколько предложений в Facebook. И вышли в темную ноябрьскую ночь.
Be the first to comment